Цели воспитания (выдержки из книги С. Соловейчика), часть 2: Самостоятельность



Сегодня я продолжу свой цикл статей с выдержками из книги Симона Соловейчика «Педагогика для всех» (первое издание вышло в 1987г.).
Вот что он пишет о такой главной черте характера Человека и Личности, как САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ:

Первая цель воспитания, явная и бесспорная, заключается в самостоятельности. Человек – хозяин собственной жизни, а другим он – кормилец, поилец, помощник, заступник, защитник. У родившегося у нас беспомощного младенца необходимо вырабатывать внутреннюю самостоятельность, укреплять тот жизненный хребет, от которого зависят все другие качества, подобно тому, как физические наши силы зависят от крепости позвоночника.
Ускользающий от нас секрет слова «самостоятельность» заключается в том, что самостоятельный – значит свободный, а свобода зависит от важности и величины доступных нам жизненных выборов. Образованный свободнее неграмотного, потому что у него больше выбора в жизни, ему многое доступней. Поступки его сильнее влияют на судьбу, но у него и больше ответственности за сделанный выбор.
Несвободного за ложный выбор наказывает кто-то (родители, сверстники, закон), свободного за неудачный шаг наказывает жизнь. Свобода человека определяется источником наказания за ошибки; совершенно свободен человек, если источник наказаний в нем самом, и нигде больше. Его наказывает его же собственная совесть, и только она. Чем шире, чем значительнее выбор пути и путей, тем меньше свободы у человека от серьезной внутренней ответственности.
Получается, что общий объем свободы – это какая-то постоянная величина. Насколько увеличивается внешняя свобода действий, настолько же уменьшается свобода внутренняя – свобода от необходимости делать выбор, нести ответственность за свою судьбу, свобода от совести. А полная свобода поведения – это полная внутренняя несвобода, крайне напряженная нравственная и духовная жизнь. Напряженная, трудная, опасная! Для неразвитых людей она буквально невыносима – как трудна, например, для некоторых молодых парней жизнь «на гражданке» по сравнению с армейской. Они мечтают о дисциплине, потому что не могут справиться с собой на свободе, их давит тяжесть ответственности перед жизнью, они предпочитают зависимость. Так и подростки, не знавшие свободы в детстве и не научившиеся обращаться с нею, вдруг освободившись от родительского надзора, быстрее торопятся примкнуть к какой-нибудь компании сверстников, где царит самое суровое подчинение. Для духовно развитого свобода – крылья, для неразвитого – бремя. Поскорее сбросить его с себя, взвалить на плечи другого! Когда мы наказываем ребенка, мы не усложняем его жизнь, как думают, а облегчаем, и притом опасно облегчаем. Мы берем выбор на себя. Мы освобождаем его совесть от необходимости выбирать и нести ответственность, мы перехватываем у жизни право наказания, мы ставим заглушку на источник самостоятельности. И если мы постоянно наказываем, осуждаем, делаем замечания, то вырастают люди, которые боятся самостоятельности, боятся свободы.
Но отчего одни дети и подростки, имея свободу, раскованны, а другие распущенны?
Разница в том, как пришла к ним свобода. К ответственности ведет не та свобода, что дана или подарена, а та, что добыта собственным усилием. Ребенка и подростка развивает не свобода, как иногда думают, а собственное действие по добыванию свободы, самоосвобождение. Достичь подлинной самостоятельности можно только самоосвобождением.
Когда ребенка оставляют без внимания, без надзора, без влияния взрослых, короче говоря, без воспитания, когда он растет вроде беспризорного, — он борется за себя в компании сверстников, на это уходят все его силы, и он вырастает духовно бедным человеком (хотя возможны, конечно, и исключения). Когда ребенку приходится освобождаться от опеки родителей, когда он борется за свободу в семье, то скандалы кухонного типа не дают толчка для развития. Подросток добывает внешнюю независимость, внешнюю свободу – чтобы сменить ее, как уже говорилось, на зависимость от сверстников. Самоосвобождения не происходит.
Таким образом, ценность самоосвобождения зависит от значительности противника. Одно дело – освобождаться от мелочных родительских запретов, другое – от темноты, от трусости, от социальной несправедливости, от засилья дурных людей.
Если в семье мир, если ребенок с первых шагов чувствует себя свободным и знает вкус самостоятельности, то его порыв к самоосвобождению растет, он стремится стать лучше, сильнее, старается освободиться от собственной слабости, неумелости, стремится к мастерству в любимой работе – лишь мастер действительно независим и свободен. Самоосвобождение – это, по сути, то же, что и самовоспитание, но первое из двух слов точнее описывает процесс. Понимая самовоспитание как самоосвобождение, как стремление к самостоятельности, мы даем детям сильное побуждение. Освобождаться увлекательней, чем воспитываться.
Первый шаг ребенка – это и первое «нельзя». Туда нельзя, упадешь, разобьешься! Обычно родители, желая облегчить себе жизнь, хотят, чтобы ребенок поскорее усвоил запреты – но так ли это хорошо? Надо ли торопиться? Кто знает, может быть в этой свободе под надзором, которой больше никогда не будет, то есть в полной внутренней свободе от ответственности, от совести, от необходимости выбирать, вызревает и способность любить, и тяга к самоосвобождению. Она так велика, что ребенок во всем перечит родителям. Сам! Выходит с мамой из автобуса – «Я сам!» А ведь разобьется. Мама подхватывает его под мышки, держит крепко, но приговаривает: «Сам, сам! Вот молодец, сам!» Он все делает наперекор, это называют «негативизмом» — стремлением к отрицанию. Но он ничего не отрицает, он отдается мощному, ничем пока что неограниченному стремлению к самостоятельности. Для него свобода дороже цели и успеха. Он лучше разобьется, но – сам. Так дитя превращается в личность, а личность – это «самость». «Сам». «Я сам». И если оно укрепится, это стремление, станет ведущей чертой характера, то все дальше будет легче, и даже подростковый трудный период будет нетрудным. Мы даем укрепиться стремлению к самостоятельности в безопасном возрасте, когда ребенок под надзором. Мы приучаем к свободе в пять лет – тогда в пятнадцать подросток уже умеет пользоваться ею. Кто не захотел мучиться с ребенком от двух до пяти, а вышколил его, тот почти наверняка хлебнет с ним горя в его пятнадцать-шестнадцать лет, если, конечно, не родился какой-то особый, может быть, даже флегматичный ребенок. В старину говорили: нянчитесь с маленьким ребенком, не придется нянчиться со взрослым.
Ребенок, освоив дом, выходит во двор (или в детский сад). Теперь он вступает в долгий период полусвободы-полунадзора, и начинается обучение ответственности. Дом должен быть норкой для маленького ребенка и берлогой для большого, для подростка. Когда бы и откуда ни вернулся сын домой, встретим его с радостью. Из многих и многих воспитательных мер я не знаю более сильной, более значительной по влиянию на судьбу, чем радость родных, когда человек входит в свой дом. Все дети, видимо, делятся на тех, кого встречают с радостью, и на тех, кого встречают безразлично, хмуро, сердито. С выговорами и нотациями.
Так просто! Когда сын, сколько бы ему ни было, выходит из дома, мама каждый раз (и даже если у нее гости) провожает его и всегда повторяет: «Осторожнее на улице!», а когда хлопнет дверь – сын вернулся, мама встречает его (даже если у нее сто гостей!) – встречает с радостью! Где он ходил, мы не всегда знаем и знать не можем, но мама все равно была с ним, он от нее ушел, к ней вернулся. Он еще не совсем справляется с собой, но мама с ним, мама в нем, мама добавляет недостающую силу. Ослабляется надзор – должна усиливаться внутренняя, душевная связь с домом, она заменяет надзор. А если ни надзора, ни внутренней связи – пиши пропало.
Ребенок выходит со двора в школу. Теперь родительский надзор практически невозможен; теперь затаись, не дыши и старайся дать сыну или дочери побольше домашнего тепла. Он ведь как на передовой сейчас, маленький первоклассник, еще не умеющий открыть свой собственный ранец, а мы – тыл, тыловая служба. Горе мальчику, если на него наступают в школе и предают в тылу!
Наконец наши дети выходят из школы в мир, а затем из родительского дома – в собственный. Теперь молодой человек полностью свободен от родительского надзора и полностью лишен свободы от ответственности. Он должен сам регулировать свое поведение. И чтобы от выросших детей была радость, они должны быть полностью связаны с нами душевно. Чтобы навсегда сохранялось тепло отношений.

С.Л. Соловейчик. Педагогика для всех.  – М., 2000.(с.28-35)
Вот так, простыми словами, но не совсем просто пишет Симон Соловейчик о воспитании самостоятельности у ребенка.
Мы с мужем воспитываем своих детей по принципу: «Главное не мешай». Хочет он лежать в песке, пусть лежит; хочет сидеть на горке 20 минут, не скатываясь, пусть сидит; хочет идти на прогулке в эту сторону, пусть идет; хочет дома сделать кучу из игрушек, пусть делает. В эти моменты он изучает мир, у него что-то происходит в голове, и лучше не нарушать его внутреннюю работу, не «обрубать на корню» стремление к познанию, к самостоятельности, проявлению инициативы. От нас главное – следить за его безопасностью, а что он будет делать – это ему решать.
До пяти лет ребенок – ЦАРЬ, что пожелает, то и делает. Тогда он вырастет самостоятельным, инициативным и ответственным за свои действия (сам полез в сугроб, сам застрял там, сам ищи выход или сам упал, сам вставай, ищи варианты как это сделать – можно первый раз подсказать, но не делать за него).
Правда, в 2-3 года ребенок начинает проверять родителей: что ему можно делать, а что нельзя, пытается управлять родителями (криком, плачем, гневом, требованиями). Здесь главное установить границы дозволенного, объяснить и показать их ребенку, и придерживаться этих границ одновременно обоим родителям, тогда ребенок начинает понимать, что в их семье принято делать так, и по другому быть не может.
А еще очень главное – хвалить ребенка! Хвалить за каждое действие (пусть даже оно сделано не в совершенстве), хвалить всегда и часто, хвалить, радоваться и гордиться его маленькими победами (не просто сказать «Молодец», а по-настоящему радоваться: кричать «Ура», аплодировать ему, поцеловать его). Тогда в нем просыпается чувство «еще хочу», и он снова и снова старается, делает, повторяет. Затем он начинает стремиться сам проявить инициативу и, например, помочь маме или папе, но уже в другом деле. Он не воспринимает такую помощь как обязанность, а делает это с радостью и удовольствием – ведь мы его каждый раз хвалим за это, и сами искренне радуемся, что он так поступил.
В этой статье мы рассмотрели такую цель воспитания ребенка, как самостоятельность.
Если у вас есть что добавить по этой теме, оставьте, пожалуйста, свой комментарий ниже, я буду рада изучить ваш подход к воспитанию самостоятельности у ребенка.
Спасибо за внимание!


Рубрика: Женщине

23.12.14